Эллисон Харлан - Люди Для Технического Обслуживания
ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
ЛЮДИ ДЛЯ ТЕХНИЧЕСКОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ
перевод А. Шельваха
Читая этот рассказ, следует одновременно слушать сочинение Жака Ласри
"Chronophagie", исполненное на Stru.ktu.res Sonores Ласри-Баше
("Коламбия Мастерворкс
Стерео" МС 73 14)
Корабль говорит, что сегодня в полдень я буду наказан. Я мысленно
возмущаюсь, до установленного срока остается еще три дня. Впрочем, я давно
научился не задавать лишних вопросов. Все равно никуда мне от Него не
деться. При всем при том я чувствую, что день сегодня особенный.
Неожиданности начинаются уже с утра. Корабль приказывает произвести
наружный осмотр корпуса. Я облачаюсь в скафандр и выхожу в открытый космос.
Обшивка в нескольких местах изрядно побита метеоритным дождем. Я
заменяю поврежденные пластины. Если бы Корабль сейчас меня видел, Он не
преминул бы сделать мне выговор, потому что я то и дело смотрю по сторонам.
И действительно, внутри Корабля я бы никогда на это не решился.
Но еще ребенком я заметил, что Ему трудно контролировать мои действия,
когда я снаружи. Поэтому я осмеливаюсь повернуть вправо, влево и вижу
вокруг себя черное космическое пространство. И звезды...
Однажды я спросил Корабль, почему мы всегда обходим стороной эти
сверкающие точки (Он называет их "солнцами"). За любопытство я был
немедленно наказан. Вдобавок, мне пришлось прослушать длинную лекцию о том,
что вокруг этих самых "солнц" кружатся планеты, населенные людьми, а люди -
чрезвычайно зловредные существа. Корабль сказал, что просто чудом от них
избавился во время великой войны с Кибой и что при последующих с ними
столкновениях лишь системы аннигиляции спасали нас (Его и меня) от гибели.
Из этой лекции я мало что понял. Например, мне не совсем ясно, что означает
слово "столкновения". Вероятно, они происходили очень давно, потому что я
ничего такого не помню. Мой отец мог бы, наверное, что-нибудь об этом
рассказать, но Корабль убил его, когда мне исполнилось четырнадцать.
В детстве на меня порой нападала странная сонливость - я мог спать
даже днем, причем с утра и до вечера. Но с тех пор как я занимаюсь
техническим обслуживанием Корабля, то есть с четырнадцатилетнего возраста,
мне положено спать только шесть часов в сутки. Корабль объявляет мне, когда
начинается день и когда наступает ночь.
Вот я ползу на коленях по серой покатой поверхности корпуса (Корабль
огромен: более пятисот футов в длину и около ста пятидесяти-в самом широком
месте) и в который уже раз с трудом преодолеваю искушение оттолкнуться и
поплыть в направлении этих ярко светящихся точек. Куда угодно, лишь бы
подальше от Корабля.
Как всегда неохотно, я расстаюсь с этой мыслью. Страшно даже
представить, что Он со мной сделает, если заподозрит в попытке к бегству.
Я закончил ремонт и теперь неуклюже топаю к переходному шлюзу. Люк
открывается, и меня втягивает внутрь, туда, где (что правда, то правда)
гораздо безопаснее, чем снаружи.
В мои обязанности входит следить за тем, чтобы не гас свет в этих
бесконечных коридорах и бесчисленных подсобных помещениях, чтобы без
перебоев функционировали приборы, механизмы и морозильные камеры (Корабль
говорит, что пищи там достаточно даже для самого моего отдаленного
потомка). Еще не бывало, чтобы мне не удалось устранить какую-нибудь
неисправность, и я этим горжусь.
- Живее! Уже без шести двенадцать! - торопит меня Корабль.
Поспешно освобождаюсь от скафандра, запихиваю его в дезактиватор и
бегу в камеру пыток - так я называю место, где Корабль раз в месяц
по
